Цивилизация страуса (СИ) - Страница 14


К оглавлению

14

Гусев спустился на третий этаж, где находилась специально оборудованная комната, где и выкурил сигарету в гордом одиночестве. С кофе было сложнее. Сходить за продуктами он так и не удосужился, посвятив вчерашний вечер более приятным делам.

Гусев отправился на кухню, в надежде встретить там кого-нибудь, кто одолжил бы ему ложку кофе, но кухня оказалась пуста. Шарить по чужим шкафчикам Гусев не решился.

Вместо этого он вышел на улицу, чтобы поискать ближайшее кафе.

Ближайшее кафе обнаружилось в соседнем здании, буквально в двух шагах от общаги. И там, о счастье, даже была оборудована зона для курящих. Гусев заказал чашку кофе, закурил сигарету и достал из кармана свой новый телефон. Надо же когда-то начинать осваивать эти чертовы новые технологии.

Меню телефона состояло из доброй сотни разных непонятных значков, и Гусев уже готов был впасть в уныние, когда увидел заветное слово «интернет».

Он ткнул пальцем по значку, и…

«В данный момент услуга недоступна. Для соединения с сетью предъявите свой общегражданский паспорт».

Гусев повертел аппарат в руках и обнаружил с левой стороны отверстие, по размерам совпадающее с электронным документом, который выдал ему Кац. Рядом находилась пиктограмма, показывающая, какой именно стороной означенный документ следовало предъявить.

— Надо же, интернет по паспортам, — восхитился Гусев. — Сбылась мечта идиотов.

Он глотнул кофе и стряхнул пепел.

В его время то и дело поднимались разговоры о том, что в интернете слишком много всякого разного и там стоит навести порядок, но дальше разговоров это никогда не заходило. Потому что даже самые оголтелые сторонники урегулирования, а их тогда было отнюдь не большинство, понятия не имели, как этот самый порядок можно навести. Не было в те времена технических возможностей.

Теперь, видимо, они появились.

Гусев достал из кармана паспорт, сунул его в телефон и стал ждать. Надпись на экране сменилась и известила Гусева об устанавливающемся соединении и регистрации в сети. По словам телефона, это могло занять несколько минут.

Гусев докурил сигарету и заказал еще кофе. Телефон подмигнул ему экраном.

«Привет, Антон».

Здороваться с телефоном было глупо, и Гусев просто ткнул пальцем в слово «привет».

«Вам была заведена личная страница в социальной сети «Моя страна». Для редактирования своих данных просто кликните на это сообщение».

Гусев почувствовал, что он свой новый телефон уже не любит, но на сообщение кликнул.

С экрана телефона на Гусева уставилась его собственная фотография, отсканированная с паспорта. Гусев бегло просмотрел страничку. Фамилия, имя, отчество, дата и место рождения, места учебы и информация об армейской службе редактированию не поддавались. Подправить можно было только всякие мелочи, вроде политических взглядов (по умолчанию стояли «индифферентные») и исповедуемой религии. Сначала Гусев поискал ссылку на удаление аккаунта, но таковой не обнаружилось. Тогда он поменял «православие» на «светский гуманизм», а политические взгляды трогать не стал, так как в нынешней политике совсем не разбирался.

Информационный блок в правой верхней части экрана сообщил Гусеву, что на данный момент в социальной сети «Моя страна» зарегистрировано двести с лишним миллионов пользователей.

Телефон пискнул, извещая Гусева о новом полученном сообщении. Гусев открыл вкладку и обнаружил, что у него появилось три новых друга. Никого из этих людей Гусев не знал, да и не мог знать. У него вообще не было друзей, ни в старой жизни, ни, тем более, в новой.

Пока он раздумывал, что делать с тремя новоприобретенными знакомыми, жаждущими его дружбы, телефон пискнул еще раз и их количество увеличилось до семи. К тому моменту, как Гусев допил вторую чашку кофе и разобрался, как отключить звук, их было уже двадцать шесть.

Съемочная группа, состоящая из двух человек, появилась ровно в полдень, как и было обещано. Гусев отметил, что и девушка Ирина, с которой он разговаривал по телефону, и оператор Паша носили оружие. У Ирины был небольшой дамский пистолетик в кобуре под цвет юбки, а Паша носил на поясе здоровенный револьвер, который делал его похожим на ганфайтера из фильмов о Диком Западе.

— Так, а почему вы лысый? — поинтересовалась Ирина. — Вы же не были лысым. Он же не был лысым, да, Паша?

— Я побрился, — объяснил Гусев.

— Зачем?

— Чтобы голова дышала.

— Нет, — сказала Ирина. — Мне это решительно не нравится. Целевая аудитория может подумать, что во время криохранения вы потеряли все свои волосы. Это потенциально негативный момент, а потенциально негативных моментов следует избегать. Паша, дай ему свой бейсболку.

Гусев напялил бейсболку.

— Нет, — сказала Ирина. — Так тоже плохо. Получается, что мы что-то от зрителя скрываем, и зритель может это увидеть. Снимите бейсболку.

Гусев снял бейсболку и вернул ее Паше.

— И что же мне теперь с вами делать? — поинтересовалась Ирина.

Гусев пожал плечами.

— Ладно, снимем так. А волосы мы вам потом подрисуем. Ведь подрисуем же, Паша?

Паша кивнул.

— И пусть они будут мягкими и шелковистыми, — попросил Гусев.

Ирина шутки не оценила.

— Вот текст, — сказала она, передавая Гусеву машинописную страницу. — Хорошо бы, если бы отвечали так, как тут написано, и не несли отсебятины.

Пока Паша устанавливал камеру, Гусев ознакомился со сценарием. Ничего особо выдающегося, обычный рекламный текст. В начале карьеры ему приходилось выдумывать такую ерунду километрами, и он научился писать ее левой ногой, даже не подключая к этому занятию мозг.

14