Цивилизация страуса (СИ) - Страница 84

Дома было тепло, уютно, пахло совсем не холостяцкой едой и в кои-то веки Гусеву не приходилось открывать дверь своим ключом.

— Как я тебе по ящику? — спросил он.

— По ящику ты орел, Гусев. А не мог меня заранее предупредить?

— Да оно как-то само по себе получилось, — сказал он. — Просто разговор об этом зашел, ну и… Слово за слово, он меня практически вынудил.

— Ты и сам времени не терял.

— Где ж объявлять о политических амбициях, если не на первом канале?

— Ну да, ну да. Я и говорю, орел.

— Только болел в детстве, — сказал Гусев.

— Ты и вправду в президенты намылился?

— Надеюсь, нет.

— А зря.

— В каком смысле?

— В том смысле, что зря надеешься.

— Не понимаю, о чем ты.

— А ты в интернете посмотри, и сразу все поймешь.

— На какой странице?

— На любой.

Гусев достал планшет, клацнул по экрану, открывая браузер и его глаза полезли на лоб. Главную страницу самого популярного в стране поисковика украшал баннер с надписью: «Махатму Гусева в президенты!»

Глава двадцать третья

Как известно, большая часть разговоров на тему «как нам обустроить страну» происходит на кухнях. В комнатах обычно спят дети или разговаривают о своем женщины, а серьезные мужчины собираются на кухнях, пьют что-нибудь алкогольное, курят в форточку и решают вселенской важности вопросы.

Алкогольного было достаточно — Гусев купил бутылку армянского коньяка, Гена принес бутылку французского, а Тунец прихватил вискаря — но пили все равно кофе. Во избежание совсем уж футуристических и нереальных прожектов.

Да и курил из присутствующих один Гусев.

Зато разговор на самом деле состоялся серьезный и обстоятельный.

— Я все понимаю, — заявил Гена-Геноцид. — У одного из вас наблюдается резкая неудовлетворенность миром, у второго есть идея фикс, но мне-то с какой радости во все это лезть?

— А ты не можешь сам себе причину придумать? — спросил Гусев. Этим вечером они по обоюдному согласию перешли на «ты». — Зачем-то же ты сюда пришел?

— Из любопытства, — сказал Гена.

— Значит, поэтому и влезешь, — сказал Гусев. — Тоже из любопытства. А я тебя потом министром юстиции назначу.

— Лучше уж сельского хозяйства, — сказал лучший криминальный адвокат города. — Буду ездить по стране и селянок тискать.

— Портфели потом поделите, — сказал Тунец. — Давайте к делу. Нам нужна партия. Нам нужны программы. Политическая и экономическая.

— Программы — это не к спеху, — отмахнулся Гена. — Их все равно практически никто не читает. Попросим экономистов и политологов, они нам накатают пару томов за мелкий прайс. Народ у нас голосует не за программы, народ голосует за персонажей. А с этим у нас все в порядке.

— Это долго не продлится, — сказал Гусев.

— Поэтому и надо ковать железо, не отходя от кассы, — сказал Гена. — Надо партию делать.

— Как сейчас делаются партии?

— Через интернет, — сказал Гена. — Нам нужно, как минимум, пятьдесят тысяч сторонников, которые изъявят желание в нашу партию вступить. Тут, я думаю, проблем не будет. Сделаем сайт, объявим призыв и будем сидеть ровно, пока они все не нарисуются…

— Как приглашать людей в партию без программы? — спросил Гусев.

— Ой, ну напишем, что мы за все хорошее и против всего плохого, — сказал Гена. — Пока твое лицо в каждом утюге страны показывают, этот вопрос меня не беспокоит ни разу.

— Но что-то, видимо, тебя все же беспокоит, — заметил Гусев.

— Меня беспокоит ваша несгибаемость в позиции относительно Черной Лотереи, — сказал Гена. Тунец нахмурился. — Нет, я сам от нее не в восторге, но большинству она нравится. Народ хочет хлеба и зрелищ. С хлебом у нас проблем вроде бы нет, а Черная Лотерея — это очень увлекательное зрелище, заменить которое не на что.

— И?

— Смысл существования любой партии заключается в выборах, — сказал Гена. — Если партия не участвует в выборах, то она попросту никому не нужна. Но идти на выборы в темную нам никак нельзя. Особенно тебе, Антон. Потому что если мы озвучим свою позицию по Лотерее уже после выборов, нас вынесут наши же собственные избиратели. Часть твоей нынешней популярности базируется на людях, которые считают тебя героем последней охоты, и отказа от нее они тебе не простят.

— Таких нужно отсеять на раннем этапе, — заявил Тунец.

— Об этом я и говорю, — согласился Гена. — Сделаем сайт, на главной странице набросаем наши позиции по самым принципиальным вопросам. У нас есть еще какие-нибудь позиции, кроме этой?

— Придумаем, — сказал Гусев.

— Не сомневаюсь, ты ж у нас идеолог и главный оратор, — сказал Гена. — Когда наберется достаточное количество участников, я привлеку своих коллег и мы оформим все документы для регистрации партии. Времени у нас полно, следующие выборы в местную думу — через два года, в парламент — через три. Тогда же и президентские, если никакого форс-мажора не произойдет.

— Я, кстати, не особо уверен, что хочу быть президентом, — заметил Гусев.

— Никому за пределами этой комнаты такого не говори, — посоветовал адвокат. — Нет смысла ввязываться в гонку, если тебе не нужен главный приз.

— Жениться тебе придется, — заметил Тунец. — Бывали у нас президенты-вдовцы, бывали разведенные, но холостым никто на выборы не приходил.

В смехе Марины, донесшимся из комнаты, Гусеву послышались истерические нотки.

— Женюсь, — решил Гусев и повысил голос. — Дорогая, ты не против?

— А где мое кольцо?

— В магазине, — честно сказал Гусев.